Зиме конец, и в марте снова
короче ночи, дни ясней.
Легко найти меня весною –
я с ней.
О том как март превращается в апрель
Зиме конец, и в марте снова
короче ночи, дни ясней.
Легко найти меня весною –
я с ней.
О том как март превращается в апрель
(440 а.е. = 0,002 парсек)
Вновь время празднеств наступило,
и будет чествовать народ
момент, когда вокруг светила
Земля закончит оборот.
Привыкли, жизнь равняя к числам,
с шампанским люди отмечать,
особым наделяя смыслом,
года, что делятся на пять.
Зажгу и я на торте свечи,
вина в бокал себе налью,
годами – разве больше нечем? –
измерю снова жизнь свою.
Но если бы планета мчалась,
пронзая космос, по прямой,
то времена б не различались
сезоном, светом или тьмой.
Не звался знаком зодиака
тогда бы звёздный Козерог,
и я годами жизнь, однако,
измерить больше бы не смог.
Но всё же мы смогли б отметить,
в а.е.* считая, юбилей
и пили б, радуясь, как дети,
за достижение нулей.
А может есть точнее мера
и нашим жизням и векам,
когда б вопрос звучал, наверно,
не «сколько лет», а в смысле «как»?
Как поживаешь, человече?
Куда ведёшь свой трудный путь?
Любим, гоним, ценим, беспечен?
Чем нагружаешь мозг и грудь?
Считать года – пустое дело,
уж лучше, выпив не спеша,
принять тот факт, что бренно тело,
но есть бессмертная душа.
И потому понятно, если
мой возраст ясен не всегда:
допустим, телу – «семь по десять»,
душа, как прежде, молода!
Когда во тьме слежу, немея,
парад созвездий и планет,
то каждый раз в виду имею
при этом квантовый момент.
В ночи гармония такая
бывает всё ж не каждый раз –
планеты в строй встают, пока я
от них не опускаю глаз.
Пока гляжу, и солнце светит,
и сосны убегают в даль,
и не погаснут звёзды эти,
пока могу я наблюдать.
Я этим очень озадачен
и, уходя порою в лес,
гляжу во все глаза, иначе –
вот так моргнёшь –
и мир исчез.
Когда июльский вечер тёплой дрёмой
Накроет до утра цветущий сад,
Я, превратясь в дрозда, лечу из дома –
Из города в уснувшие леса,
Где вяхирю кукушка эхом вторит,
А в тишине тревожно стонет выпь,
Где, вспыхнув ало, солнце тонет в море,
И светлячки мерцают из травы.
И здесь от имени зверья и леса
Я стану предавать суду людей
С их войнами, деньгами и прогрессом
И пятнами мазута на воде.
И после, на вершине Эвереста,
Озвучу свой суровый приговор:
«Отныне человеку здесь не место!» –
И радостно сойдут лавины с гор.
Затем, нажав „delete” без сожалений,
Я загружу в систему новый мир
Гармонии животных и растений,
Мир девственный, не тронутый людьми.
И, вдохновившись красками восхода,
Прочту с вершины этот гордый стих
О том, как беззащитную природу
И всю планету я сумел спасти.
Но даже эхо не откликнется на это,
Растает в небе смысл вещей и слов.
Нет больше ни вопросов ни ответов,
И некому понять добро и зло.
Системный сбой –
И я, вздохнув досадно,
К стабильной точке совершу откат,
И, перья сбросив, возвращусь обратно
К родному человечеству.
Назад.
Вопрос на ответ
Пролился дождь, и радуга сияет,
И птицы улетают в облака.
А в чём тут смысл – пока никто не знает,
Никто не понял суть ещё пока.
Пока вопрос: откуда рыба в море,
Зачем искрится снег, бежит река?
Веками все о смысле жизни спорят,
Но каждый при своем ещё пока.
Неясно, для чего цветёт фиалка,
Куда душа летит во тьме ночей?
Зачем зимой мороз, а летом жарко:
Пока не проясняется – зачем?
А жизнь, меж тем, сквозь дни водой сочится,
Но мне никто не проливает свет
На бытиё,
и может так случиться,
Что я уйду, не получив ответ.
«В чём смысл всего?» – кого спросить об этом?
Но, если разобраться по уму,
На все вопросы отыскать ответы
Мне, видимо, придётся самому.
Пока не поздно, торопиться надо –
Уж, небосвод темнее стал слегка.
Пора найти ответ, пока ты рядом,
И я пишу стихи ещё пока.
А, между тем, есть истина простая,
Её бы надо твёрдо заучить:
Когда неправильно вопрос поставлен –
То правильный ответ не получить.
И я, с трудом зубря судьбы уроки,
К ответу приближаюсь день за днём.
Осталось уточнить формулировки –
И всё поймём.
Поймём – и заживём?